Впав в тоску в начале октября, Бьенпенсанта прочно окопалась в библиотеке и, несмотря на все уговоры Манон, наотрез отказывалась оттуда выходить. В это время года ее неизменно одолевали мрачные мысли о тщете всего сущего и бренности жизни – с привидениями это бывает. Впрочем, такое случается и с людьми, особенно в дни поздней осени, за что означенные дни обыкновенно и бранят.
«Мир – это склеп, – бормотала под нос Бьенпенсанта, листая старинный том устрашающих размеров. – Все-таки мир – это склеп…»
Внезапно она услышала странный шум, как будто кто-то царапал дверь снаружи. Привидение отложило книгу и выглянуло сквозь дверь библиотеки. Никого. Снова зашумело, сначала как будто что-то упало, а затем послышался топот маленьких ног. На этот раз Бьенпенсанта поняла, что шум доносился сверху.
«Мир – это склеп, – бормотала под нос Бьенпенсанта, листая старинный том устрашающих размеров. – Все-таки мир – это склеп…»
Внезапно она услышала странный шум, как будто кто-то царапал дверь снаружи. Привидение отложило книгу и выглянуло сквозь дверь библиотеки. Никого. Снова зашумело, сначала как будто что-то упало, а затем послышался топот маленьких ног. На этот раз Бьенпенсанта поняла, что шум доносился сверху.