Иногда Манон,этот апологет империи в лице ее верных атрибутов - громоздкости и утянутости, устало задвигает за шкаф натершую бока гвадаинфанту, сминает бестрепетной рукой посыпанную крошками эклеров горгеру, отрекается (ненадолго, правда) от барочной ювелирщины и устремляется в туманные луга струящегося вуалями и шлейфами средневековья...
Где носят вот такие вот атуры с петелькой, чтоб коварные ветки не лишили даму головного убора во время веселой охоты:
Где простая золотая булавка - уже украшение:
Где носят вот такие вот ожерелья, прикрыв их прозрачной тряпочкой:
Где дамам надлежало носить волосы только на половине головы, зато можно было иметь грудь и даже декольте... О, темпора...
Погрустив о минувшем, Манон чешет шею и тянется к привычной горгере...
...Другими девами окружена,
ОтветитьУдалитьСтояла как владычица она -
Царицей быть могла она одна.
Там не было красавиц, равных ей,
Ее убор был всех одежд милей.
Ее венец и праздничный наряд
Красив без пышности, без роскоши богат;
И вербы ветвь в руке ее бела -
Она ее в знак власти подняла.
*опасливо оглядываясь, привидение запихивает "Цветок и лист" под гору научной литературы, ибо серьезному призраку не пристало читать какие-то там романтические поэмы!* ))
Лица фарфор.
ОтветитьУдалитьМиндалевидные глаза.
И петелька с артура
На мраморном челе.
МонаЛиза досадливо стряхивает чернила с гусиного пера и переписывает
ОтветитьУдалитьЛица фарфор.
Миндалевидные глаза.
И трогательная петелька
(которая с атура)
На мраморном челе.